Июль языческий тяжек, да праздники хороши
Народная мудрость гласит: "Не топор кормит мужика, а июльская работа". Месяц июль, прежде бывший пятым по счёту, являлся нелёгким временем для наших предков. Его называли также макушкой лета, и после него сезонный круг оборачивался к холодам. Так и говорили: "Всем лето пригоже, да макушка тяжела". Невзирая на удушающую жару, в начале месяца крестьяне выходили на покос, огородники пололи гряды, а в конце июля начиналась жатва. Старые запасы уже съедены, а новых ещё нет, так что месяц июль — не самый сытый в году.
Несмотря на тяжёлую работу, на этот месяц у наших предков приходился один из самых значительных праздников годового цикла. Отголоски древнего торжества слышны до сих пор. Некоторые обычаи неистребимы и останутся в нашей истории на долгие века. Речь идёт о празднике Иванова дня, сейчас именуемом "Иваном Купалой" или просто "Купалой".
В современной России принято отмечать этот день 7 июля, что, на самом деле, является чистой условностью. Иван Купала привязан к астрономическому солнцестоянию (между 20 и 22 июня) и ближайшему к нему полнолунию. Как и большая часть языческих торжеств, день празднества был подвижен. Позднее он совпал с христианским праздником Рождества Иоанна Предтечи. Из-за этого после введения нового стиля эта дата сместилась на целых 13 дней вперед, и праздник утратил большую часть своего смысла.
Между современными язычниками нет согласия, когда отмечать Ивана Купалу. Одни празднуют его строго в ночь астрономического солнцестояния, другие сдвигают праздник на 23—24 июня (по аналогии с прибалтийским Лиго), третьи избирают ближайшее к солнцестоянию полнолуние, а четвёртые сохраняют дату 7 июля. Если солнцестояние и полнолуние выпадали на одну и ту же ночь, это была не просто Купала, а Великая или Сильная Купала (такая случится, например, в 2013 году).
Нет согласия и в мнениях о происхождении самого слова "Купала". Многие малограмотные язычники относят его к имени одного из языческих божеств, который якобы почитался третьим после Перуна. На самом же деле существование культа Купалы у наших предков никем не доказано — его не было ни в Киеве, ни в других славянских землях, о нём не упоминает ни Нестор, ни иные летописцы. Слово "Купало" известно лишь из письменных источников XVII века…
В. Я. Пропп предполагал, что слово "Купало" произошло от слова "креститель", потому как обряды этого праздника тесно связаны с водой, а крестить, как известно, принято было в воде. Другие учёные относят этимологию "Купалы" к слову "купание, купаться". Возможно также, что это слово происходит от слова "купа", которое в некоторых славянских языках означает "гора", так как праздник проходил на возвышенностях. Некоторые лингвисты возводят имя "Купалы" к индоевропейскому корню "куп-" со значением "кипеть, страстно желать". В некоторых восточнославянских говорах "Купало" означает "костёр".
На Русском Севере этот день называли "Ярилиным днём". Его отмечали не только на Руси, но по всей Европе. Сходность обрядов говорит об очень древней основе праздника. Для язычников наступало время, от которого зависит их будущее и будущее их рода. Так как запасов еды ещё нет, основное место отведено обережным действиям.
Существует ряд характерных обрядовых черт праздника. Среди них всем известные купальские костры — солнце, которое становится теперь всё холоднее с каждым днём, требует подпитки. Костры призваны поддерживать солярную энергию и кормить ею солнце. Костры было принято разводить одним из старейших известных способов — трением.
Обережное действие костров широко известно: огонь лечит болезни, в том числе бесплодие. И. П. Сахаров вспоминает, что ему часто доводилось видеть, как матери сжигают рубашки своих больных детей, в полной уверенности, что это излечит недужных.
Происхождение праздника многие учёные относят к мотиву кровосмесительного союза между братом-огнём (отсюда прыжки через костры) и сестрой-водой (пускание венков). Этот мотив весьма архаичен и восходит ещё к индоевропейской основе. Не стоит считать, будто наши предки не понимали опасности близкородственных связей и беззастенчиво предавались блуду. Данный образ брака между огнём и водой скорее поэтический, духовный, не стоит понимать его буквально.
Спасаясь от наступления грядущей зимы, чтобы уберечь себя и урожай, люди сжигали чучело Мары (Марены, Костромы) — одно из воплощений смерти. В некоторых регионах России заменой кострам служила куча жгучих растений — к примеру, крапивы.
29 июля в некоторых губерниях начиналась жатва, и день этот назывался "Финогеевы зажинки", но у него есть и другое, не менее интересное название — "володки", происходящее от одного архаичного обычая. Как сообщает Аполлон Коринфский в своей книге "Народная Русь", на зажинки в поле впереди прочих жнецов выходила хозяйка (старшая замужняя женщина в доме) с хлебом, солью и сретенской свечой (считалось, что она спасает от грома и молнии).
Первый сжатый сноп — "зажиночный" — звался "снопом-именинником" и ставился отдельно от других. Вечером его брала "зажинщица-баба" (видимо, та же хозяйка), шла впереди своих домашних, вносила в избу, клала три земных поклона перед "святом" (иконами) и ставила именинника в красный угол, перед божницей. Стоял этот сноп до самого конца жатвы — до "Спожинок" (Успения), потом обмолачивался отдельно от другого хлеба.
Весь умолот его собирался в чистую посудину и относился в церковь, где его святили, чтобы примешивать освященное зерно к семенам при засеве озимого поля. Солома снопа-именинника сберегалась для скота, на случай болезни.
При чём же здесь язычество? Дело в том, что когда начинали жать, на поле оставляли несколько колосьев на корню — либо просто так, либо скручивали в жгут. Этот несжатый клочок назывался "володке (волотке) на бородку". Касаться его было нельзя. Сам день мог называться "Финогеновы володки", "Финогена володка" или даже "Финоген-володка".
Обычай этот представляет собой ни что иное, как реликт гораздо более древнего обычая оставлять часть колосьев в жертву Велесу. Позднее Велес в народном представлении заместился христианскими святыми: во многих местах говорили "Илье на бородку". Вместо Ильи могли фигурировать также Пётр, Никола, Гавриил, Прокоп, Палия (Пантелеймон) и сам Спаситель (Спасу на бородку). Ячмень оставляют "Макавиеви на бороду", гречку — "Покрови на одевання", овёс — "царскому коневи на гриву" (А. Ермолов. Всенародная агрономия, 1905. М.: Русская книга, 1996).
Последним важным днём в июле была так называемая Ильинская пятница, предшествующая Ильину дню (в 2012 году она приходится на 27 июля). Стоит отметить, что, несмотря на распространённое убеждение в дохристианском происхождении почитания этого дня недели, прямых доказательств тому нет — считается, что выделение этого дня восходит к первым векам христианства.
Что же это за день, пятница? Традиционно она была днём принесения клятв и заключения договоров ("обетная пятница"); в ночь с четверга на пятницу снятся вещие сны. Говоря о пятнице, невозможно не упомянуть об одной из христианских святых, великомученице Параскеве-Пятнице, чей культ был очень силён, в частности, в Белоруссии. Русский этнограф С. Максимов утверждал, что Параскева-Пятница "сменила древнее божество кривичей". Действительно, святая Параскева обладает многими чертами языческого персонажа, но единства мнений по этому вопросу, как обычно, нет.
О "предшественнице" святой Параскевы, Пятнице, часто говорят, как о покровительнице женщин и матерей, ведущей происхождение от Мокоши. Культ Параскевы-Пятницы обычно осуществляется поблизости от воды, а в древности у восточных славян деревянные скульптуры Пятницы ставились на колодцах, ей приносились жертвы (в колодец бросали ткани, кудель, нитки или овечью шерсть). Этот обряд назывался мокрида.
Пятница, как и Мокошь, — преимущественно женское божество. К примеру, именно женщины молились ей о дожде, а во время жатвы — о защите урожая. Например, в некоторых губерниях был обычай, по которому одна из старух отправлялась ночью в поле и там сжинала первый сноп. Поставив его на землю, она молилась Пятнице, поминая всех женщин деревни и прося помощи во время жатвы, а также защиты от ведьм и колдунов. Те, по народным представлениям, могли похитить урожай. Затем старуха брала свой сноп и втайне от всех несла в избу. Любая встреча при этом считалась дурным знаком.
Если большое количество праздников традиционно связывались с разговением, в случае пятницы всё было наоборот. Все пятницы были постными днями, а в Ильинскую следовало быть ещё осторожнее — не давать опрометчивых обещаний, а домашнюю работу отложить. В этот день не пряли, не стирали и не пахали, чтобы не запылить Пятницу и не засорить ей глаза.
По всей вероятности, подобная осторожность объясняется тем, что Ильинская пятница непосредственно предшествует Ильину дню. В почитании пророка Ильи отразились реликты древнего культа Перуна — бога-громовника, повелителя небесного огня и дождя, божества воинов.
Тесная связь культов Мокоши и Перуна проявляется в Ильинскую пятницу особенно сильно. Так, помимо традиционных ярмарок и торгов, именно на эту пятницу производились суды и казни — собственно, это отражение представлений о Перуне, как о карающем божестве. Кстати, Пятница тоже карает смертью за нарушение своих запретов.
На Ильин день (и с этого дня вообще) не купаются в реках, иначе Илья поразит громом. По аналогии — выше мы видели, что культ Пятницы запрещает в этот день купать детей и стирать бельё. В то же время Илья является подателем дождя ("До Ильи поп дождя не умолит, после Ильи баба фартуком нагонит").
Места почитания Ильи и Параскевы Пятницы могли совпадать (видимо, там, где до введения христианства находились в одном месте капища Перуна и Мокоши). У культа Пятницы есть характерные черты, общие для различных губерний, благодаря которым можно реконструировать отдельные элементы поклонения Мокоши. Так, большую роль в празднике играло почитание деревьев, преимущественно берёзы. Особенно "сильными" считались деревья с раздвоенным стволом или расщеплённые молнией. Через щель между стволами пролезали сами или протаскивали больных, что должно было обеспечить им исцеление.
Чудотворными также считались камни с углублениями, которые часто приносили к часовням, посвящённым Пятнице. Скопившуюся в углублениях камня дождевую воду использовали для лечения болезней, особенно глазных. Теми же свойствами обладал песок с мест поклонения. По традиции, пол в церквях на Ильинскую пятницу устилали душицей и украшали ею икону Пятницы. Потом эту душицу забирали домой, так как считалось, что она обладает целебными свойствами.
Таким образом, можно предположить, что места почитания Мокоши у наших предков также располагались обычно у воды (об этом свидетельствует и само её имя). Местом обитания божества или его персонификацией могло считаться какое-нибудь особенное дерево, например, расщеплённое молнией. В таких местах могли ставить деревянное изображение Мокоши (примечательно, что позднее изображения Параскевы Пятницы также, как правило, вырезали из дерева, в отличие от других святых, лики которых писали красками).
Важной частью обряда могло быть умывание дождевой водой, скопившейся между веток священного дерева или в камнях с углублениями рядом. В дар Мокоши приносили цветы, возможно, ту же душицу, лепестки которой потом уносили с собой. Неизвестно, допускались ли к обрядам мужчины — можно предположить, что почитание Мокоши должно было быть тайным и исключительно женским.
В целом, как мы видим, праздников в июле было немного. Должно быть, это объяснялось тем, что июль — обычное время каникул и отпусков для современного народа — был тяжёлым и достаточно голодным месяцем для наших предков.
Июльские праздники обычно не подразумевали пышного пиршества, а на некоторые из них и вовсе полагалось ограничивать себя, не предаваться излишествам. Всё это, конечно, объяснимо — работы много, а если пить и гулять ночами напролёт, поле само себя не вспашет.